Осенью 1940 года Николай Ярушевич становится архиепископом Волынским и Луцким. В его биографии об этом периоде деятельности часто говорится коротко и сухо:
«Ярушевич руководил присоединением к Русской Православной Церкви западно-украинских и западно-белорусских епархий, которые ранее находились в юрисдикции Польской Православной Церкви».
А ведь за этим стоял один из самых тяжёлых и сложных процессов в истории нашей Церкви.
Ситуация в этих краях всегда была напряжённой. В XV и XVI веках в районах, которые теперь входят в Люблинское, Белостоцкое и Ряшевское воеводства, бо льшая часть населения исповедовала православие, или, как писали тогда в официальных документах, «русскую веру», «греческий закон». Однако православные здесь постоянно ощущали гнёт со стороны католицизма. Особенно тяжёлым временем стало правление польского короля Сигизмунда III - воспитанника иезуитов, который выше всего ставил интересы Римского престола. Православным христианам не разрешалось строить свои храмы, службы проходили в молитвенных домах. Последним оплотом веры оставались православные церковные братства, в частности Львовское и Виленское православные братства, представлявшие собой сплочённые союзы городского населения. Главными своими целями по уставу братья считали открытие и содержание духовных училищ, подготовку образованной православной молодёжи, создание типографий и издание необходимых книг. Однако силы в борьбе с наступающим католицизмом были неравны.
В конце XVIII века с Польшей наладили связи греческие купцы, некоторые из них поселились в Польше. Но даже греческие купеческие деньги не помогли: им не позволяли строить православные храмы, богослужения проходили на дому. Священников приглашали из Буковины, Венгрии, Болгарии, Греции.
Только после присоединения части польских земель к Российской империи в 1795 году по третьему разделу Польши, а также в 1814–1815 годах по решению Венского конгресса на этих территориях прекратились гонения на православных, насильственные обращения в унию, антиправославная пропаганда была запрещена. Большинство приходов в присоединённых к империи землях в 1793 году составили одну епархию - Минскую. Число православных стало увеличиваться: униаты массово возвращались в православие. Всё проходило быстро, без волнений. В 1834 году в Варшаве было основано викариатство Волынской епархии, а в 1840 году - самостоятельная епархия. Епископа Варшавского возвели в сан архиепископа Варшавского и Новогеоргиевского, а с 1875 года (после обращения холмских униатов) - и Холмско-Варшавского. В 1905 году основана самостоятельная Холмская епархия.
Однако после Первой мировой войны в 1918 году Польское государство возродилось. Согласно Рижскому договору 1921 года Западная Белоруссия и Западная Украина снова вошли в состав Польши. В 1922 году при поддержке властей Собор православных епископов в Польше решительно высказался за установление автокефалии православной церкви в Польше. «За» проголосовали митрополит Георгий (Ярошевский), епископы Дионисий (Валединский) и Александр (Иноземцев), «против» - архиепископы Елевферий (Богоявленский) и Владимир (Тихоницкий).
В Варшаву прибыли представители Константинопольской и Румынской церквей, и 17 сентября 1923 года в присутствии епископата Польши, представителей епархий, варшавской паствы и членов правительства в митрополичьем храме Святой Марии Магдалины состоялось торжественное объявление Патриаршего томоса. Автокефалию православной церкви в Польше признали в то время все поместные и автономные церкви, за исключением Русской православной церкви (игумен Кирилл [Сахаров]. «Православный остров в католическом море. О православии в Польше »).
Ситуация накалилась снова, когда, опираясь на подписанный в 1927 году польским правительством и римским папой конкордат, который признавал в Польше католичество господствующим вероисповеданием, в 1930 году римско-католики выступили с судебным иском о возвращении православных храмов, святынь, другого церковного имущества, когда-то принадлежащего католической церкви. Был предъявлен иск на владение 700 церковными объектами: православными святынями - Почаевской лаврой и многими другими монастырями, Кременецким и Луцким кафедральными соборами, старинными храмами. Разрушению подвергся Александро-Невский собор в Варшаве, построенный в 1892–1912 годах и расписанный Виктором Васнецовым и другими русскими художниками. Польшу наводнили иезуиты и представители других католических орденов. Одновременно под давлением правительства шла быстрая полонизация духовного образования, делопроизводства и богослужения.
В конце 1936 года появились тревожные симптомы нового наступления на православную церковь. Во Львове собрался съезд греко-католического духовенства. Почётным председателем съезда избрали греко-католического митрополита Андрея (Шептицкого). Решено было, что для украинского народа наилучшей формой церковности является его уния с Римом, поэтому УГКЦ должна получить полную свободу для миссионерской деятельности среди украинцев, белорусов, русских, проживающих в Польше.
Однако Шептицкий потерпел поражение: в сентябре 1939 года западноукраинские и западнобелорусские области были присоединены к Советскому Союзу. Толчок этому дала начавшаяся Вторая мировая война: гитлеровские войска вторглись в Польшу. Страна разделилась: в западной её части хозяйничали немцы, а восточные области заняли советские войска. На территории, оккупированной немцами, было создано генерал-губернаторство, в которое вошли три епархии: Варшавская, Холмская и Краковская.
Советские земли Польши вошли в состав Минской епархии, как и Волынская епархия. Большинство архиереев подало прошение о присоединении к Московскому патриархату и подписало декларацию об отречении от автокефалии. 28 октября 1940 года Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий издал Указ о присоединении Западного экзархата к Московскому патриархату и отчёт о состоянии экзархата.
Согласно указу, Волынскую епархию разделили на две - Волынско-Луцкую с центром в Луцке под управлением архиепископа Николая (Ярушевича), уже исполнявшего обязанности Экзарха, и Тернопольско-Галицкую во главе с архиепископом Алексием (Громадским) с центром в Кременчуге. 9 марта 1941 года владыку Николая (Ярушевича) возвели в митрополиты, а с 15 июля 1941 года на него был возложен сан Экзарха Украины. Это оказалось нелёгкое служение: владыка постоянно находился в движении, совершал поездки в дальние области, хотя часто эти поездки несли угрозу его жизни, решал возникавшие то и дело конфликты, служил во львовском Георгиевском храме и других храмах экзархата.
Война возвратила людей от борьбы идеологий к реалиям жизни и смерти, народ хлынул в православные храмы. Через три недели после нападения Германии на СССР митрополита Николая (Ярушевича) назначили на Киевскую кафедру, но доехать до места назначения он не успел: ему пришлось сопровождать в эвакуацию митрополита Сергия (Страгородского). Экзарх покинул Украину, не успев взять с собой ничего, кроме архиерейского посоха.
12 октября 1941 года в своём завещании, написанном перед эвакуацией из Москвы, митрополит Сергий (Страгородский) назвал его третьим кандидатом в Местоблюстители в случае своей кончины - после митрополита Алексия (Симанского) и архиепископа Сергия (Гришина). Уже через 4 месяца владыка вернулся в Москву. В феврале 1942 года - августе 1943 года он фактически управлял Московской епархией, пока Патриарший Местоблюститель пребывал в Ульяновске.
В 1942 году под редакцией Ярушевича вышла книга «Правда о религии в России. Соборяне в дни Отечественной войны ». Ненавистники митрополита Николая в расчёте на то, что книгу эту мало кто читал, пишут:
«В книге отрицались факты гонений на церковь со стороны большевистской власти». На самом деле это лукавая полуправда. «ЭТА книга есть ответ прежде всего на «крестовый поход» фашистов, предпринятый ими якобы ради «освобождения» нашего народа и нашей Православной Церкви от большевиков. Но вместе с тем книга отвечает и на общий вопрос: признаёт ли наша Церковь себя гонимой большевиками и просит ли кого об освобождении от таких гонений?» - сказано в предисловии.
И действительно, приводя конкретные примеры, Ярушевич доказывает, что некоторые священнослужители, объявленные на Западе «замученными большевиками», на самом деле живы и закончили свою жизнь вполне мирно. Однако - внимание: кому адресована эта книга и в какое время она вышла? Она адресована в первую очередь гитлеровским захватчикам, предпринявшим поход на нашу страну якобы с целью освобождения верующих, а также их зарубежным приспешникам из числа тех эмигрантов, которые были готовы «огнём и мечом» пройти по стране, чтобы «смести коммунистическую заразу».
«Нас не нужно освобождать - верующий человек всегда свободен!» - один из главных постулатов книги. Не будем отрицать того, что власть большевиков была властью безбожников, воинствующих атеистов. За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические, социальные, национальные и религиозные убеждения.
Гонения на Церковь, начавшиеся по инициативе Ленина в 1920-е годы, продолжались и в сталинские 1930-е, и в 1940-е (в связи с войной не столь интенсивно), и в последующие десятилетия. Как «социально чуждые» элементы, не вписывающиеся в новую структуру общества, как носители враждебной большевикам идеологии, священнослужители подлежали ликвидации. Хотя ещё раз подчеркну: книга вышла на второй год Великой Отечественной войны. Вторая часть её названия - «Соборяне в дни Отечественной войны», и в размещённом в ней обращении «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» главными являются слова:
«Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг» .
Единение народа перед лицом огромной опасности, соборное сопротивление врагу - вот в чём главная идея этой книги. Отставим на время в сторону разбирательства - хороша у нас власть или плоха, призывали авторы книги, встанем плечом к плечу против гибели, грозящей всему народу!
Конечно, книгу можно толковать и с другой позиции: мол, оправдывает владыка Советскую власть. А я думаю, идя на внешние уступки, владыка Николай искренне молился в душе, чтобы когда-нибудь потомки поняли его правильно и узрели истину. О том говорит и эпиграф, взятый владыкой: «Велика есть Истина и премогает» (2 Кн. Ездры, 4:4.)
2 ноября 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР архиепископ Николай (Ярушевич) был назначен членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. Он подписал документ о расстреле польских офицеров в Катыни, обвиняющий в этом преступлении солдат вермахта. В годы «перестройки» возникла иная версия: поляков-де расстреляли сотрудники НКВД. Те, кто вменяет эту подпись в вину архиепископу Николаю (Ярушевичу), не имеют на это никаких оснований. Даже сегодня эта тема - предмет не просто ожесточённых споров, но и информационной войны, спекуляций, пропаганды, домыслов. Сторонники как немецкой, так и советской версий могут привести немало убедительных доказательств в свою пользу, а также опровергнуть доводы противной стороны. Вопрос остаётся открытым до сих пор.
В ночь с 4 на 5 сентября 1943 года трёх митрополитов Русской православной церкви - Николая (Ярушевича), Сергия (Страгородского) и Алексия (Симанского) - вызвали в Кремль к Иосифу Сталину. Этой встрече предшествовали 20 с лишним лет жесточайшего террора против нашей Церкви. Однако наша Церковь с первых часов войны самым активным образом выявила свою патриотическую позицию, и у властей имелись реальные предпосылки к единению (пусть временному) с церковниками.
Встреча продолжалась почти два часа. Со стороны правительства присутствовали Иосиф Сталин , Вячеслав Молотов и полковник госбезопасности Георгий Карпов , возглавлявший подразделение по борьбе с Церковью.
«Человек страшный: в годы «Большого террора» Карпов был одним из самых лютых следователей, применявших самые бесчеловечные методы в своей работе. Тогда это, конечно, не афишировалось, но стало известно уже в наше время. Впоследствии Карпов поддерживал относительно неплохие отношения с Патриархом Алексием I . Такая метаморфоза объяснялась тем, что Карпов был исполнительным функционером и действовал в русле тех указаний, какие поступали сверху. Когда установка была уничтожать Церковь, он уничтожал ее. В 43-м году последовала другая установка: создать декорум религиозного благополучия - и Карпов действовал уже в соответствии с ней. Собственно, в этом суть сталинского поворота: в тот момент Сталину было выгодно использовать Московскую Патриархию в интересах советской политики. Это совсем не означало, что гонения на Церковь после этого прекратились», - пишет священник Александр Мазырин .
Однако результатом этой исторической встречи стало избрание нового Патриарха, воссоздание в Советском Союзе церковных учебных заведений и освобождение из лагерей ряда православных пастырей. Хотя руководство СССР не собиралось особо ослаблять контроль над Церковью: на этой же встрече учредили специальный орган - Совет по делам РПЦ при СНК. Во главе его поставили Карпова. Поначалу число «советников» оставалось небольшим: сам Карпов, его заместитель и ещё несколько человек.
Постепенно штат совета разросся и в итоге превратился в ещё одно отделение органов госбезопасности. Все важнейшие решения, касавшиеся жизни православной церкви, подлежали согласованию с советом, на местах работали его уполномоченные. С ними архиереи были обязаны согласовывать все свои действия: назначения благочинных, настоятелей храмов, проведение крестных ходов, перемещения духовных лиц по стране.
Трудов и обязанностей у митрополита Николая всё прибавлялось: с сентября 1943 года он - член редакционной коллегии «Журнала Московской Патриархии»; затем он становится во главе Издательского отдела Московской патриархии (до 19 сентября 1960-го). С 8 сентября 1943 года Ярушевич - постоянный член Священного синода.
В марте 1944 года митрополит Николай (Ярушевич) выезжает на фронт, чтобы с успехом передать Красной армии легендарную танковую колонну имени Дмитрия Донского, сооружённую на пожертвования православных верующих. 6 октября 1944 года в составе группы духовенства Москвы и Тулы владыка был награждён медалью «За оборону Москвы».
С 28 января 1944 года владыка Николай - митрополит Крутицкий, управляющий Московской епархии. Его кафедральным храмом и местом постоянного служения стал храм Преображения Господня в Преображенском.
Наталья ЛЯСКОВСКАЯ
Ковно , Российская империя
Москва , РСФСР , СССР
Митрополи́т Никола́й (в миру Бори́с Дорофе́евич Яруше́вич ; 31 декабря 1891 (13 января ), Ковно , Российская империя - 13 декабря , Москва , РСФСР , СССР) - епископ Русской Православной Церкви , митрополит Крутицкий и Коломенский . Проповедник и богослов.
Первый по времени председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата (с апреля 1946 года).
После первого курса перешёл в Санкт-Петербургскую Духовную Академию , которую закончил в 1914 году со степенью кандидата богословия. Слушал лекции на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.
Доктор богословия honoris causa:
- богословского евангелического факультета имени Яна Гуса в Праге (1950 год).
- Софийской духовной академии (1952 год).
- Богословской академии Венгерской реформатской церкви (1953 год).
- Православного богословского института в Бухаресте (1954 год).
- протестантского Богословского института в Клуже (1955 год).
Вскоре после своего рукоположения в священный сан он выехал на фронт Первой мировой войны , сначала для служения духовником-проповедником в санитарном поезде, а с ноября 1914 - священником лейб-гвардии Финляндского полка. В 1915 году в связи с тяжёлой болезнью (ревматизм с осложнением на сердце) покинул фронт.
С 1915 года - преподаватель литургики, гомилетики, практического руководства для пастырей, церковной археологии, немецкого языка в Петроградской духовной семинарии.
Пользовался доверием органов советской власти , руководил присоединением к Русской православной церкви западноукраинских и западнобелорусских епархий, которые ранее находились в юрисдикции Польской православной церкви . Совершал поездки по Экзархату, в частности, служил во львовском Георгиевском храме .
Деятельность во время Великой Отечественной войныПублично высоко оценивал личность Иосифа Сталина (в духе официальной пропаганды того времени), в 1944 году выступил в церковной печати с апологией этого государственного деятеля .
Возглавлял делегации Русской православной церкви во время визитов в Англию , Румынию , Чехословакию и др. Являлся одним из инициаторов проведения Совещания глав и представителей Поместных Православных Церквей в июле , приуроченного к празднованию 500-летия автокефалии Русской Церкви.
С 1949 года - член Советского комитета защиты мира, многие его выступления были посвящены миротворческой тематике. Входил в состав Всемирного совета мира, многократно выступал от лица Русской Церкви на его конгрессах и сессиях. Высказывал возмущение «наглыми провокациями американских реакционных кругов», полностью солидаризировался с советской внешней политикой. Также входил в состав Палестинского Общества при Академии Наук СССР и Славянского Комитета СССР. За миротворческую деятельность был награждён орденом Трудового Красного Знамени ().
Конфликт с властями и смертьВ конце 1950-х годов ранее весьма комфортные отношения (по крайней мере, внешне) митрополита Николая и государственной властью обострились. Он не смог (или не хотел) адаптироваться к новым внутриполитическим реалиям периода руководства страной Никиты Хрущёва , которое характеризовалось, наряду с явлениями «оттепели », также и активизацией атеистической и антицерковной политики директивных органов. Митрополит позволял себе публичные выступления (слова́) с критикой материализма и атеизма; один из его ближайших сотрудников Анатолий Ведерников (тогда ответственный секретарь «Журнала Московской Патриархии»), вспоминал:
Проповеди Митрополита Николая в Преображенском соборе, где он обыкновенно служил в Москве, становились всё более и более резкими. Иногда он просто начинал кричать, что, конечно, действовало на народ. В это время в печати велась компания против крещения детей, доктора в газетах «научно» доказывали «вред крещения для здоровья». Митрополит Николай кричал против них в своих проповедях: «Какие-то жалкие докторишки!» Известно было, что он рассказывал народу об академике Павлове , которого он лично знал. Он говорил прилюдно, что академик не был атеистом, как изображала его советская пропаганда, а был верующим православным христианином.
На Конференции советской общественности по разоружению в феврале 1960 года Патриарх Алексий I выступил с речью, направленной на защиту исторической роли Русской церкви. В выступлении Патриарха, в частности, говорилось:
Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных её членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата ада не одолеют её (Мф. ).
Контролирующие органы сочли «виновным» в таком демонстративном выступлении не престарелого Патриарха, а митрополита Крутицкого, который взял на себя авторство речи; высшее партийное руководство, кроме того, полагало, что председатель Совета Карпов должен быть заменён на лицо, не отягощённое личными отношениями с руководством РПЦ. Новый председатель Совета Владимир Куроедов и руководство КГБ СССР разработали и представили в ЦК план устранения митрополита Николая от руководящих постов Патриархии. 16 апреля 1960 года Куроедов и председатель КГБ Александр Шелепин направили в ЦК КПСС записку, в которой, со ссылкой на информацию от агентурных источников КГБ, предлагали «отвести митрополита Николая от участия в работе Всемирного совета мира , Советского комитета защиты мира и отстранить его от руководящей деятельности в Московской патриархии», добиться на это согласия Патриарха Алексия; кроме того, в записке говорилось: «КГБ считал бы целесообразным на должность председателя отдела внешних церковных связей назначить архимандрита Никодима Ротова и выдвинуть его как представителя Русской православной церкви для участия в деятельности Всемирного совета мира и Советского комитета защиты мира»; на место Николая как митрополита Крутицкого предлагалось перевести митрополита Ленинградского Питирима (Свиридова) , что, среди прочего, обосновывалось «тем обстоятельством, что в случае смерти Алексия он будет являться одним из вероятных кандидатов на пост патриарха» .
В письме от 19 сентября 1960 года Куроедов докладывал в ЦК КПСС: Выполняя решение ЦК КПСС от 25 июля 1960 года, Совет по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР провёл работу по укреплению отдела внешних церковных сношений Московской патриархии. Митрополит Николай в августе текущего года был освобождён (по его просьбе) от руководства внешними делами патриархии, вместо него был назначен епископ Никодим. Отдел внешних сношений пополнен новым составом церковных деятелей, правильно понимающих международную обстановку и проводящих нужную линию во внешних делах патриархии. Отставка митрополита Николая с поста руководителя отдела внешних сношений не вызвала большого политического резонанса в церковных кругах ни внутри страны, ни за рубежом. Высшее духовенство в Советском Союзе в общем положительно встретило это мероприятие и, главным образом, потому, что митрополита Николая епископат не любит за его тщеславие, эгоизм и карьеристические наклонности. Вместе с тем следует подчеркнуть, что сам митрополит после освобождения его от обязанностей руководителя отдела внешних сношений Московской патриархии повёл себя неправильно, стал распространять среди духовенства провокационные слухи о том, что он является жертвой нового гонения на Русскую православную церковь, апеллировал к церковной общественности внутри страны и за рубежом. Вопрос о неправильном, провокационном поведении митрополита Николая был предметом нашего неоднократного обсуждения с патриархом. В беседе, состоявшейся 28 августа с.г. в Троице-Сергиевой лавре, патриарх заявил, что до него доходят слухи о том, что митрополит очень болезненно переживает своё освобождение от должности председателя отдела внешних сношений патриархии, ищет себе сочувствия в церковных кругах, старается создать атмосферу недоверия вокруг новых руководителей отдела внешних сношений, занимается интриганством. 13 сентября митрополит Николай посетил Совет и в беседе со мной высказал мысль о том, что предложение поехать на работу в Ленинград он рассматривает как ущемление его положения, так как он уже не будет тогда первым лицом после патриарха и патриаршим местоблюстителем . Митрополит много говорил о своих заслугах, при этом принижал роль патриарха, клеветал на него, рисовал его как реакционного церковного деятеля, лицемерно заявляя, что только он, митрополит, сдерживает патриарха от многих неправильных шагов, направляет его на прогрессивные дела. В частности, Николай бесцеремонно, попирая правду, заявлял, что он долго отговаривал патриарха не добиваться встречи с Н. С. Хрущёвым с жалобами на якобы новое притеснение церкви . В этой беседе во всём своём обнажённом виде проявилась грязная, подленькая, тщеславная, фарисейская натура митрополита. 15 сентября с.г. в очередной беседе с патриархом Алексием последний сообщил мне, что митрополит Николай был у патриарха и категорически отказался выехать на работу в Ленинградскую епархию. «Лучше я уйду на покой, - заявил Николай патриарху, - чем поеду в Ленинград или на какую-либо другую епархию.» «Митрополит видимо решил, - сказал Алексий, - идти ва банк.» В этой обстановке я вынужден был рассказать патриарху о содержании своей последней беседы с митрополитом Николаем и о тех махинациях, которые он предпринял для того, чтобы остаться вторым лицом в церковной иерархии. Алексий был крайне возмущён двурушническим поведением Николая, он неоднократно восклицал: «Какой лгун, какой нахал!» «Никогда не было, - заявил патриарх, - чтобы митрополит уговаривал меня не ставить определённые церковные вопросы перед правительством. Наоборот, он сам всегда обострял эти вопросы и торопил меня с их решением.» Далее патриарх сказал: «Я 40 лет работал с Николаем, но у меня никогда не было с ним внутренней близости. Все знают, что он карьерист - он спит и видит, когда он будет патриархом. У меня с ним были хорошими только внешние отношения, он как был западником, так западником и остаётся» (патриарх имеет здесь в виду симпатии митрополита к капиталистическому Западу и к существующим там церковным порядкам). В тот же день патриарх вызвал к себе митрополита Николая, предложил ему согласиться на переход его на работу в Ленинград, но митрополит Николай отказался от этого предложения. В результате далее последовавших разговоров Николай вручил патриарху заявление с просьбой об увольнении его на покой. Вечером этого же числа патриарх подписал указ об освобождении митрополита Николая от должности управляющего Московской епархией.
В последний год жизни ему было фактически запрещено служить: он участвовал в публичных богослужениях только дважды и в первый день Пасхи 1961 года он был вынужден служить дома, не получив дозволение служить где-либо.
Скончался рано утром 13 декабря 1961 года в Боткинской больнице , куда был госпитализирован в начале ноября того же года с приступом стенокардии . По свидетельствам близких, состояние владыки уже улучшилось, но из больницы его не выпускали. Резкий кризис и смерть наступили после того как медсестра сделала владыке укол с неизвестным препаратом (возможно врачебная ошибка, или намеренные действия). Существует мнение, что его смерть не была вполне естественной (и, следовательно, была мученической), но это не подтверждено документально.
Отпевание было совершено 15 декабря 1961 года в трапезном храме Троице-Сергиевой лавры (Загорск); чин погребения возглавлял Патриарх Алексий I . Похоронен в крипте Смоленской церкви Лавры.
Награды Церковные награды Светские награды Академические- почётный доктор богословия Богословского Евангелического факультета имени Яна Гуса в Праге (4 февраля 1950)
- докторская золотая цепь (как внешний знак докторского достоинства, май 1951)
- доктор богословия Софийской духовной академии (1952)
- почётный член Ленинградской духовной академии (19 июня 1952)
- почётный доктор богословия Венгерской Реформатской Церкви (31 октября 1953)
- доктор богословия Румынской Православной Церкви (1954)
- Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича (1649 г.)
- О проповеднической импровизации. К вопросу о живом слове и нормативных методах проповедничества. (Гомилетический этюд). Чернигов, 1913.
- Гонения на христиан императора Декия. Страница из истории первых веков христианства. Харьков, 1914.
- Роль мирян в управлении церковным имуществом с точки зрения канонов древней Вселенской Церкви. Историко-канонический очерк. Чернигов, 1914.
- Путь ко спасению по Св. Григорию Нисскому. Богословско-психологический этюд. 1917.
- Слова и речи, послания (1914-1946 гг.). Т. I. М., 1947.
- Слова и речи (1947-1950 гг.). Т. II. М., 1950.
- Слова и речи (1950-1954 гг.). Т III. М., 1954.
- Слова и речи (1954-1957 гг.). Т. IV. М., 1957.
- Свидетель православия. Слова, речи, выступления Митрополита Николая (Ярушевича). Церковная печать о деятельности Митрополита Николая. М., 2000.
- ВИДЕО: 1959 год. Митрополит Николай. Исторические хроники с Николаем Сванидзе
- Николай (Ярушевич) На сайте Русское Православие
- Николай (Ярушевич Борис Дорофеевич) На сайте Православного Свято-Тихоновского Богословского Института
- Митрополит Николай (Ярушевич) Воспоминания архиепископа Василия (Кривошеина) о митрополите Николае и биография последнего
- Воспоминания архиепископа Василия (Кривошеина) об увольнении м-та Николая
- А. Краснов-Левитин В поисках нового града (Воспоминания о увольнении и кончине м-та Николая)
) родился 31 декабря 1891 года
(13 января 1892 г. по новому стилю) в г. Ковно в семье протоиерея - настоятеля местного Александро-Невского собора. В отрочестве Борис вместе с семьей переехал в Петербург, куда был переведен его отец, назначенный настоятелем церкви Ксениинского института. С детских лет выделяясь своими разносторонними способностями, Борис окончил столичную гимназию с золотой медалью и поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Уже на I курсе обучения юноша почувствовал иное призвание - быть священнослужителем. Родители благословили его на этот путь.
В 1910 году Борис Ярушевич блестяще сдал экзамены экстерном за полный курс Духовной Семинарии и был зачислен в Петербургскую Духовную Академию.
В студенческие годы он испытал сильное и благотворное влияние ректора Академии архимандрита Анастасия (Александрова; с 1913 г. епископ Ямбургский; † 1918), видного богослова, доктора церковной истории и славянской филологии. По его благословению Борис Ярушевич занялся научной работой. В 1913 году он опубликовал гомилетический этюд «О проповеднической импровизации. К вопросу о живом слове и нормативных методах проповедничества», а в 1914 году - два исследования: «Гонения на христиан императора Декия (249-251)» и «Роль мирян в управлении церковным имуществом с точки зрения канонов древней Вселенской Церкви».
Студенческие каникулы Борис Ярушевич проводил в уединенном скиту Валаамского монастыря, где учился духовной мудрости и смирению у подвижников-схимников. В общении с ними у юноши укрепилось желание посвятить себя всецело служению Богу и людям. Вначале с отцом ректором, а затем самостоятельно он стал проповедовать слово Божие обездоленной бедноте Петербурга, посещая с этой целью ночлежные дома и городские трущобы, вел беседы, принося утешение многим отчаявшимся людям.
В 1914 году Борис Ярушевич окончил курс Духовной Академии со степенью кандидата богословия за сочинение о византийских и древнерусских источниках церковного права. Как лучший выпускник двух отделений - исторического и миссионерского, он был оставлен профессорским стипендиатом при кафедре церковного права.
23 октября 1914 года Борис Ярушевич принял монашеский постриг с именем в честь Святителя и Чудотворца Николая; 24 октября он был рукоположен во иеродиакона, а на следующий день - во иеромонаха.
Шла первая мировая война. Через; несколько дней после рукоположения иеромонах Николай отправился на фронт; сначала он сопровождал санитарный поезд, затем служил полковым священником лейб-гвардии Финляндского полка. Три месяца пребывания
на фронте, где молодой иеромонах утешал раненых и напутствовал умиравших, явились для него суровой жизненной школой.
На фронте отец Николай заболел ревматизмом в тяжелой форме и вынужден был вернуться в Петербургскую Духовную Академию, где продолжил свою работу над диссертацией. В 1915 году он представил стипендиатский отчет и был назначен преподавателем Петербургской Духовной Семинарии. Отец Николай вел литургику, гомилетику, практическое руководство для пастырей, церковную археологию и немецкий язык. Он подготовил и успешно защитил в 1917 году магистерскую диссертацию «Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича (1649)», изданную в Петрограде в том же году и удостоенную Макарьевской премии.
Тогда же появилось в печати сотериологическое исследование отца Николая «Путь ко спасению по св. Григорию Нисскому». Ряд его статей, проповедей и духовных стихотворений был помещен в 1913-1918 годах на страницах церковных журналов «Вера и Разум», «Вера и Жизнь», «Голос Церкви», «Церковные Ведомости» и др. «Все эти работы иеромонаха Николая обнаруживают его широкую эрудицию, глубину научного обобщения и значительную духовную опытность» (1, с. 406).
Одновременно с научной работой отец Николай служил священником в детской больнице.
В 1918 году иеромонах Николай был определен настоятелем Петропавловского собора в Петергофе. В следующем году митрополит Петроградский Вениамин возвел его в сан архимандрита и назначил наместником Александро-Невской Лавры в Петрограде. Столь ответственное послушание архимандрит Николай нес с 1919 по 1922 год, показав себя строгим и ревностным попечителем монастыря и замечательным проповедником.
7 апреля 1922 года
, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, архимандрит Николай, тридцати лет от роду, был хиротонисан
во епископа Петергофского, викария Петроградской митрополии. В его хиротонии участвовал епископ Ямбургский Алексий (будущий Патриарх), ставший его старшим другом.
На Петергофской кафедре епископ Николай совершал свое служение до 1939 года - в трудный период церковной дестабилизации, нестроений и расколов. Епископ Николай неизменно хранил каноническую верность Московскому Патриаршему престолу, был активным помощником и сподвижником Святейшего Патриарха Тихона и его преемника - Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия. Много усилий положил он, ограждая единство Церкви от происков разного толка обновленцев и других раскольников, способствуя нормализации взаимоотношений Русской Православной Церкви и Советского государства.
В 1935 году Преосвященный Николай был возведен в сан архиепископа Петергофского с правами епархиального архиерея. Он стал ближайшим помощником митрополита Ленинградского Алексия, по поручению которого в 1936-1940 годах временно управлял также Псковской и Новгородской епархиями. Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий неоднократно предлагал архиепископу Николаю более высокие кафедры, но Владыка Николай, внимая просьбам горячо любящей его паствы, оставался на месте.
В 1939 году, после воссоединения с Советским Союзом Западной Украины и Западной Белоруссии, архиепископ Николай был назначен Экзархом этих областей в сане архиепископа Волынского и Луцкого. Епархии, находившиеся на этой территории, состояли в каноническом разрыве с Московской Патриархией с 1924 года. Высокопреосвященному Николаю, благодаря его высокому духовному авторитету и энергичным усилиям, удалось в короткий срок восстановить единство этих епархий с Матерью - Русской Православной Церковью. В марте 1941 года архиепископ Николай был возведен в сан митрополита.
Начало Великой Отечественной войны застало митрополита Николая в Луцке, недалеко от границы. Захват Луцка германскими войсками вынудил Владыку покинуть город, но он продолжал духовно окормлять свою паству в прифронтовой полосе, где совершал богослужения с риском для жизни. О его архипастырской ревности и высоком мужестве патриота стало известно Патриаршему Местоблюстителю. Митрополит Сергий достойно оценил эти качества. В его Указе от 15 июля 1941 года сказано: «Переезжая с места на место в прифронтовой полосе, он (митрополит Николай) своими молитвами и архипастырским словом неустанно поддерживает дух местного населения на должной высоте, что в свою очередь дает нравственную опору и нашей сражающейся Красной Армии.
Приветствуя всей душой это благое начинание Преосвященного Экзарха, я нахожу своевременным дать ему возможность вести архипастырское дело в более широком масштабе и в этих видах: перевести Его Преосвященство на остающуюся незанятой кафедру митрополита Киевского и Галицкого, Экзарха Украины, с предоставлением вновь назначаемому издревле присвоенных названной кафедре внешних отличий: ношения двух панагий и предношения св. Креста при богослужении...» (2, с. 54).
С февраля 1942 года до сентября 1943 года, в период эвакуации Митрополита Сергия в Ульяновск, Владыка Николай состоял его заместителем по управлению Московской епархией и управляющим делами Московской Патриархии. Владыка Николай сопровождал заболевшего Митрополита Сергия в Ульяновск. В ночь с 15 на 16 октября 1941 года, когда температура у Митрополита Сергия поднялась до 40 градусов, митрополит Николай приобщил его Святых Тайн Христовых. На другой день Местоблюстителю стало легче, а через несколько дней он выздоровел (1, с. 239).
Возвратившись в Москву, митрополит Николай докладывал Митрополиту Сергию по телефону о ходе церковных дел, испрашивал его указаний и советов.
Глубокая и непоколебимая вера в победу советского народа вдохновляла митрополита Николая с самого начала войны. Эта вера пронизывает его многочисленные проповеди, например Слово, сказанное за Божественной литургией 3 августа 1941 года в Богоявленском соборе в Москве (3, с. 105-110).
Эта вера подвигала митрополита Николая в самые трудные дни, когда немцы рвались к столице, к постоянной усердной молитве вместе с московской паствой о даровании победы русскому воинству в твердом уповании на всесильную помощь Божию. Общественная роль митрополита Николая в это время отмечена Правительственной
наградой - медалью «За оборону Москвы».
22 июня 1942 года, в первую годовщину войны, митрополит Киевский и Галицкий Николай обратился к православному населению временно оккупированных областей с призывом всемерно содействовать Красной Армии в освобождении Родины (4, с. 70, 71). В Рождественском послании 1942 года к православному клиру и верующим Украины митрополит Николай выразил не только глубочайшую веру в победу над фашистскими насильниками, но и уверенность в последующем возрождении и расцвете родной земли (там же, с. 72-74).
В телеграмме митрополита Николая по случаю 25-летия Советского государства эта уверенность выражена в следующих словах: «Вместе со всей страной мы верим, что, сбросив с себя врага, наша священная земля вновь расцветет, как неопалимая купина» (там же, с. 94).
Патриотические заявления и послания митрополита Николая внесли немалый вклад в дело победы. Особенно следует отметить послание «Братьям славянам», с которым митрополит Николай обратился 22 июня 1943 года к славянским народам. Призывая на них благословение Божие, он напомнил слова святого благоверного великого князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде» и подчеркнул, что русский народ ведет справедливую борьбу за освобождение свободолюбивых народов Европы, войну, в которой славяне должны быть едины (там же, с. 87-89).
4 сентября 1943 года митрополит Николай вместе с Митрополитом Сергием и митрополитом Алексием был принят Председателем Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталиным. Глава Правительства отнесся с пониманием к намерению иерархов созвать Собор епископов Русской Православной Церкви для избрания Патриарха Московского и всея Руси. Был также решен вопрос о восстановлении Духовных учебных заведений для подготовки клира. Возобновилось издание «Журнала Московской Патриархии», первый номер которого вышел в сентябре 1943 года.
Митрополит Николай принял активное участие в подготовке Собора епископов Русской Православной Церкви,
который открылся 8 сентября 1943 года, в праздник Сретения в Москве Владимирской иконы Божией Матери.
Собор епископов единодушно избрал Патриархом Московским и всея Руси Блаженнейшего Митрополита Сергия. В принятом на Соборе «Обращении ко всем христианам мира» звучал призыв объединить усилия христиан во имя полной победы над фашизмом.
Владыка Николай состоял членом редакционной коллегии «Журнала Московской Патриархии», а затем в должности председателя Издательского отдела возглавлял редакцию. Из номера в номер в журнале печатались его обращения, статьи, проповеди, вошедшие в четырехтомник избранных «Слов и речей» (издание Московской Патриархии, 1947-1957). Под редакцией Владыки Николая в 1942 году вышла книга «Правда о религии в России», а в 1943 году - сборник церковных документов «Русская Православная Церковь и Отечественная война».
2 ноября 1942 года митрополит Николай Указом Президиума Верховного Совета СССР был назначен членом Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников на территории нашей страны. Он посетил города и селения, особенно сильно пострадавшие в период гитлеровской оккупации: Ржев, Сычевку, Гжатск, Смоленск, Тулу, Ясную Поляну, Калугу, Калинин, Ленинград, Киев и другие.
28 января 1944 года Патриарх Сергий назначил Владыку Николая митрополитом Крутицким, управляющим Московской епархией.
В марте того же года, по поручению Патриарха Сергия, митрополит Николай передал Красной Армии танковую колонну имени Димитрия Донского, построенную на пожертвования православных верующих. Танковая колонна явилась благословением Церкви на разгром фашистов (5, с. 218). На добровольные пожертвования верующих в годы войны была построена также эскадрилья самолетов имени Александра Невского, организованы: помощь раненым, посылка подарков и теплых вещей на фронт, содержание госпита¬лей и детских домов, помощь инвалидам войны, восстановление некоторых районов, пострадавших от вражеской оккупации (5, с. 118, 119).
После кончины Патриарха Сергия, последовавшей 15 мая 1944 года, митрополит Николай стал ближайшим помощником Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия. Вместе с ним он принял участие в разработке проекта Положения об управлении Русской Православной Церковью, а также в подготовке Архиерейского Собора, открывшегося в Москве 21 ноября 1944 года. Собор епископов разработал вопросы, связанные с предстоявшим Поместным Собором, посвященным избранию нового Патриарха.
На Поместном Соборе Русской Православной Церкви (31 января - 2 февраля 1945 г.) новым Патриархом единогласно был избран митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий. Во время торжественной интронизации 4 февраля 1945 года в Богоявленском соборе в Москве митрополит Николай вручил новоизбранному Патриарху Алексию патриарший жезл и прочел особую по чину молитву... В своей статье «Значение Поместного Собора Русской Православной Церкви»
(«ЖМП», 1945, № 2) митрополит Николай раскрыл историческое значение этого Собора, на котором присутствовали Предстоятели и представители почти всех Поместных Автокефальных Православных Церквей.
После победоносного завершения Великой Отечественной войны Русская Церковь предприняла важные шаги по расширению связей с другими христианскими Церквами. В связи с этим Святейший Патриарх Алексий возложил на митрополита Николая ряд новых и ответственных послушаний.
В мае - июне 1945 года митрополит Николай сопровождал Святейшего Патриарха Алексия во время его исторического паломничества в Святую Землю, Египет, Ливан и Сирию, где встречался с Предстоятелями Иерусалимской, Александрийской и Антиохийской Церквей. В июне 1945 года митрополит Николай посетил Англию, а в августе - сентябре - Францию. Его пламенные речи в Лондоне и Париже содействовали возвращению многих русских православных эмигрантов в лоно Матери-Церкви. «Благодаря его умелому, сердечному, усердному, наконец, духовно-мудрому ведению дела примирения, - писал Патриарх Алексий, - воссиял мир там, где долгие годы царило
греховное разделение и даже вражда» («ЖМП», 1945, № 10, с. 25).
Решением Патриарха Алексия и Священного Синода 4 апреля 1946 года был образован Отдел внешних церковных сношений, председателем которого был назначен митрополит Николай.
Как отметил Святейший Патриарх Пимен в своем выступлении, посвященном 30-летию ОВЦС, «до создания этого Отдела наша Церковь не имела подобного органа, поэтому объем и характер его работы, в общих чертах предуказанные Священным Синодом, в деталях определялись постепенно, опытным путем» («ЖМП», 1976, № 7, с. 13). На новый Отдел были возложены обязанности по осуществлению связей Русской Православной Церкви с Поместными Православными Церквами, с инославными Церквами и объединениями, а также в решении других задач по внешним связям Церкви. Под непосредственным руководством митрополита Николая, который возглавлял ОВЦС на протяжении 14 лет, были выработаны направления, конкретные формы и методология работы ОВЦС, составлялись и совершенствовались перспективные планы, увеличивался аппарат Отдела, улучшалась его структура, расширялось участие в осуществлении программы Отдела представителей епископата, приходского клира, Духовных школ. Благодаря усилиям Владыки Николая и сотрудников ОВЦС, внешняя деятельность Русской Православной Церкви значительно расширилась, укрепились и получили дальнейшее развитие двусторонние связи Русской Православной Церкви с другими Православными Церквами.
В этом отношении исключительное значение имело успешное проведение Совещания Предстоятелей и представителей Автокефальных Православных Церквей в Москве в дни празднования 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви (8-18 июля 1948 г.). Владыка Николай деятельно участвовал в подготовке и проведении этого Общеправославного форума, послужившего укреплению единства Православия, открывшего новую страницу в жизни Православной Полноты в послевоенный период. Участники Совещания единодушно приняли «Обращение к христианам всего мира», в котором решительно осуждали поджигателей войны, взволнованно призывая христиан
всех стран стать «броней против всех покушений и действий, направленных к нарушению мира» (7, т. 2, с. 452).
В годы так называемой «холодной войны» епископат, клир и паства Русской Православной Церкви, советские граждане активно включились в движение сторонников мира, которое охватило разные континенты и объединило в своих рядах людей различных национальностей, вероисповеданий и политических взглядов. На I Всемирный конгресс сторонников мира (Париж, апрель 1949) в качестве представителя Русской Православной Церкви был направлен митрополит Николай. Он выступил с яркой речью, в которой с искренней убежденностью засвидетельствовал всему миру, что «русский народ не хочет войны, ни на кого не хочет нападать, ненавидит самую мысль о войне, всецело занятый своим мирным трудом» (9, с. 301). Митрополит Николай был избран членом Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира. В его лице Русская Православная Церковь внесла немалый вклад в активную деятельность этого международного миротворческого движения. Этому немало способствовали зарубежные поездки митрополита Николая, его контакты с представителями инославных Церквей и религиозных объединений. Митрополит Николай приложил большие усилия к развитию отношений между Церквами ФРГ и Русской Православной Церковью, что имело важное значение. Еще не были залечены раны войны. По приглашению ОВЦС Советский Союз посетил в начале 1952 года Президент Евангелической Церкви земли Гессен (ФРГ), председатель ОВЦС Евангелической Церкви в Германии пастор доктор Мартин Нимёллер, видный общественный деятель-антифашист. Встречи и беседы д-ра М. Нимёллера со Святейшим Патриархом Алексием и митрополитом Николаем заложили основу международных взаимосвязей. Этот визит послужил также успеху процесса улучшения взаимоотношений между двумя странами. В июне 1954 года Советский Союз посетила делегация деятелей Евангелической Церкви в Германии во главе с Президентом Синода д-ром Густавом Хайнеманом. Эта встреча положила начало активному диалогу Русской Православной Церкви с протестантскими Церквами Западной Европы,
дала непосредственный импульс для начала в 1959 году богословских собеседований «Арнольдсхайн» между представителями Русской Православной Церкви и Евангелической Церкви в Германии, ФРГ (см.: «Богословские труды», сб. 4. М., 1968, с. 203-216).
Были предприняты успешные шаги по сближению с другими инославными Церквами. В июне 1956 года в Москве состоялось богословское собеседование представителей Русской Православной и Англиканской Церквей. Делегацию Англиканской Церкви возглавлял архиепископ Йорский д-р Михаил Рамсей, делегацию Русской Православной Церкви - митрополит Николай. Собеседование оказалось весьма успешным, «по ряду вопросов было установлено единство богословских взглядов, проясняющее перспективы будущего воссоединения» (5, с. 201). В марте 1956 года Русскую Православную Церковь посетила делегация Национального Совета Церквей Христа в США во главе с его Президентом д-ром Юджином К. Блейком. Она была принята Святейшим Патриархом Алексием и митрополитом Николаем. В июне того же года митрополит Николай возглавил ответный визит в США делегации деятелей Русской Церкви и других христианских Церквей и объединений в СССР. Во время этих обменов имели место собеседования по богословским и миротворческим вопросам. Визиты внесли вклад в укрепление
братских отношений между Церквами двух стран и дружбы между народами двух великих держав.
В августе 1958 года митрополит Николай во главе делегации Русской Православной Церкви встретился в г. Утрехте, Нидерланды, с делегацией Всемирного Совета Церквей во главе с д-ром Франклином Фраем, председателем Центрального комитета Всемирного Совета Церквей, и генеральным секретарем ВСЦ д-ром В. А. Виссерт Хуфтом. Эта встреча определила последующее вступление Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей на III его Ассамблее в 1961 году.
Тогда же в Утрехте состоялась встреча митрополита Николая с секретарем по экуменическим связям Римско-Католической Церкви в Нидерлан-
дах монсиньором Иоанном Виллебрандсом, ныне архиепископом Утрехтским и кардиналом, председателем секретариата по содействию христианскому единству. Были возобновлены отношения Русской Православной Церкви с Церквами Утрехтского Старокатолического Союза. В сентябре 1953 года митрополит Николай от имени Русской Церкви направил особое послание XVI Международному Старокатолическому конгрессу в Мюнхене.
В январе 1959 года представители Русской Православной Церкви участвовали в создании Конференции Европейских Церквей, что было подготовлено целым рядом международных встреч и обсуждений, осуществлявшихся через Отдел внешних церковных сношений.
На основе глубокого богословского анализа Священного Писания Владыка Николай неоднократно подчеркивал в своих выступлениях, что христианство есть Богооткровенная религия любви и мира. Примеры истории позволили ему с полным основанием утверждать, что христианство внесло в человеческое общество идею братства людей и привело к осознанию природы войны как духовного зла: «От дикости и бесчеловечности по отношению к слабейшим, к угнетенным, к женщинам, к обездоленным человечество, под воздействием христианства, проделало значительный путь навстречу евангельским идеалам братства, равенства, свободы и всеобщего мира. Современный гуманизм был бы невозможен без христианства, которое, не вмешиваясь в конкретные формы социаль¬но-экономических отношений, и тем более в политическую жизнь народов, влияет на самые источники человеческих побуждений - делает их чище, возвышеннее» (11, с. 295, 296).
С трибуны I Всесоюзной конференции сторонников мира в Москве (август 1949) митрополит Николай предостерег от измены христианскому миротворческому долгу многие тысячи честных католических и протестантских священников и пасторов и многие миллионы простых верующих, призвал их «противостоять соблазнам каинова братоубийства и употреблять все усилия на укрепление богоугодного дела мира» (9, с. 322).
Большой вклад внес Владыка Николай в сбор подписей под Стокгольмским воззванием о запрещении атомного оружия (1950); оружие это он назвал адским, способным вызвать «подлинную катастрофу космического порядка» (10, с. 246).
Избранный в состав Советского комитета защиты мира, митрополит Николай на протяжении 12 лет являлся активнейшим его участником. Одновременно он состоял членом и участником целого ряда различных международных ассамблей и конгрессов сторонников мира.
В 1952 году Владыка Николай выступил с важным докладом «Церковь вместе с народом в борьбе за мир» на Конференции представителей всех Церквей и религиозных объединений в СССР, состоявшейся в Загорске. Это был первый и весьма успешный опыт сотрудничества в деле миротворчества представителей всех религий в нашей стране. В принятом Конференцией обращении к Церквам, религиозным объединениям, духовенству и верующим всех религий всего мира содержался горячий призыв к совместной борьбе за прочный мир. Материалы Загорской конференции, изданные Московской Патриархией на русском, французском, английском, немецком и арабском языках, вызвали благоприятный отклик во многих странах.
Митрополит Николай принял участие в целом ряде миротворческих форумов, которые способствовали постепенному улучшению международного климата и переходу к политике мирного сосуществования; он выступил с речами в защиту мира в Варшаве (1950), Берлине (1951), Берлине и Вене (1952), Будапеште и Вене (1953), Берлине и Стокгольме (1954), Хельсинки и Осло (1955), Стокгольме и Осло, Нью-Йорке, Филадельфии, Вашингтоне и других городах США (1956). Большой резонанс имели его обращения по радио к верующим Западной Германии (31 августа 1953) и к верующим скандинавских стран (24 декабря 1955). Многие предостережения митрополита Николая сохраняют свою силу и актуальность и сегодня, когда человечеству грозят чудовищные военные приготовления, прикрываемые политической демагогией: «Нельзя произносить гордые слова о свободе и правах личности в то время, когда с циничным равнодушием к жизни и здоровью людей производятся опасные эксперименты с ядерными бомбами и когда отказываются прекратить эти испытания... Нам, христианам, не к лицу превозношение успехами материального прогресса. Нам нельзя гордиться мощью атомных и всяких иных вооружений. Нашему духу должна быть чуждой нетерпимость и тем более вражда. Все это христианам нужно сложить к подножию Креста, на котором Христос принес Себя в жертву ради того, чтобы восстановить нарушенную грехом гармонию между небом и землею, исторгнуть человека из цепей зла и страданий и вернуть его на путь неувядаемой радости» («ЖМП», 1957, № 7, с. 40).
Избранные выступления митрополита Николая в защиту мира были изданы Московской Патриархией отдельными сборниками в 1952 году («Защитим мир!») и в 1955 году («За мир»). Многие проповеди и речи Владыки Николая появились в переводе на европейские языки и вызвали оживленные отклики. В католическом журнале «Истина», издаваемом во Франции (1957, № 1), была помещена рецензия на книгу избранных слов митрополита Николая, вышедшая на французском языке: «При чтении создается впечатление, что характерными особенностями его проповеди являются простота, ясность, добродушие, соединение с подлинной глубиной. Он обладает особым талантом излагать верующим в доступной форме истины христианской веры и обязанности, налагаемые евангельской нравственностью» (цит. по «ЖМП», 1957, № 9, с. 79). Читатели по достоинству оценили превосходный язык проповедей Владыки Николая - «живой язык, доступный каждому своей простотой, захватывающий образностью и в иных местах высоким патетическим строем» («ЖМП», 1955, № 8, с. 33). Заслуживает внимания оценка Патриарха Болгарского Кирилла († 1971), который в предисловии к болгарскому изданию избранных трудов Владыки Николая писал: «В словах и поучениях митрополита Николая прозрачным ключом бьет чистая вера и простое, как искренняя преданность Богу, благочестие. И вот это завладевает душой, потому что действует непосредственно на нее с убежденностью, превосходящей земной разум» (12, с. 19).
При всей занятости делами Синода (постоянным членом которого он был),
Отдела внешних церковных сношений и Издательского отдела Владыка Николай продолжал совершать богослужения в различных храмах в Москве, за которыми неизменно проповедовал. «Как бы ни был утомлен Владыка, когда он выходил на амвон для произнесения проповеди, лицо его сияло вдохновением, нередко слезы лились из глаз, а мы, стоящие в храме, - вспоминают его духовные дети, - очищались душами нашими, и на сердце становилось легко, радостно... Благословлял Владыка Николай за богослужением всех, до единого человека, даже если переполнен был храм Божий».
Владыка и после богослужения оставался доступен для посетителей, а просителям помогал, чем только мог. Люди, знавшие Владыку Николая, относились к нему с чувством глубокого преклонения. «Личность митрополита Николая позволяла непосредственно ощутить ту силу, которая связывает его с видимым и невидимым миром. Эта сила есть любовь, обращенная к Богу молитвой, а к людям - неустанным желанием блага» (1, с. 407). Эта сила благодатно действовала даже на людей, случайно зашедших в храм.
Удивительный дар слова облегчал митрополиту Николаю его разносторонние труды, выполнение которых требовало не только духовной мудрости и высокой принципиальности, но и, в известной мере, большого дипломатического такта, широкого кругозора, трезвого понимания действительности. Не случайно Владыку Николая называли «Златоустом нашего времени».
Владыка был награжден множеством орденов и медалей самых различных Церквей и государств. За совокупность богословских и церковно-исторических трудов митрополит Николай был удостоен в 1949 году ученой степени доктора богословия Московской Духовной Академией. Почетную степень доктора богословия присудили митрополиту Николаю Софийская Духовная Академия имени св. Климента Охридского, Православный Богословский факультет Прешова и Богословский факультет имени Яна Гуса в Праге (ЧССР), Реформатская Церковь в Венгрии и Православный богословский институт в Клуже (Румыния).
За многолетнюю патриотическую деятельность и активное участие в борьбе за мир митрополит Николай
был награжден 6 августа 1955 года орденом Трудового Красного Знамени. С благодарностью принимая эту высокую награду из рук Председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова, Владыка Николай сказал: «Моя посильная деятельность на благо любимой Родины в дни войны и после нее, мое участие в борьбе за мир являются велением моей религиозной совести, выполнением моего христианского долга, как епископа Русской Православной Церкви» (11, с. 379).
Не отличаясь крепким здоровьем, последний год своей жизни он вынужден был провести на покое. Скончался он
в среду 13 декабря 1961 года
, в б часов утра, находясь в Боткинской больнице, куда был помещен с инфарктом сердца (12, с. 14). Похороны митрополита Николая состоялись 15 декабря в Троице-Сергиевой Лавре. Перед началом отпевания Святейший Патриарх Алексий сказал в надгробном слове: «...Почти в течение сорока лет был он на свещнице церковной в сане епископа. И, будучи епископом, он всегда проповедовал, что жизнь земная - это лишь подготовка к жизни небесной. И священнодействовал он всегда с любовью и благоговением... Господь, указавший пределы его земной жизни, примет его в Свои отеческие объятия и даст ему то место в Своем Царствии, которое он заслужил своими подвигами» (12, с. 20, 21).
ЛИТЕРАТУРА
1. Патриарх Сергий и его духовное наследство. Изд. Московской Патриархии. М., 1947.
2. «ЖМП», 1945, № 4, с. 47-55.
3. Правда о религии в России. Изд. Московской Патриархии. М., 1942.
4. Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Изд. Московской Патри¬архии. М., 1943.
5. Русская Православная Церковь. Изд. Московской Патриархии. М., 1958.
6. Русская Православная Церковь. Изд. Московской Патриархии. М., 1980.
7. Деяния Совещания Глав и представителей Автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви (1948 г.). Изд. Московской Патриархии. М., 1949.
8. Митрополит Николай. Слова и речи. Т. I. Изд. Московской Патриархии. М., 1947. 9. О и же. Т. II. Изд. Московской Патриар¬хии. М., 1950. 10. Он же. Т. III. Изд. Мос¬ковской Патриархии. М., 1954. 11. Он же. Т. IV. Изд. Московской Патриархии. М., 1957.
12. «ЖМП», 1962, № 1, с. 14-22.
Arabic Bulgarian Chinese Croatian Czech Danish Dutch English Estonian Finnish French German Greek Hebrew Hindi Hungarian Icelandic Indonesian Italian Japanese Korean Latvian Lithuanian Malagasy Norwegian Persian Polish Portuguese Romanian Russian Serbian Slovak Slovenian Spanish Swedish Thai Turkish Vietnamese
definition - Николай (Ярушевич) Николай (Ярушевич)Материал из Википедии - свободной энциклопедии| Митрополит Николай | |
| Русская Православная Церковь | |
| Никодим (Ротов) | |
| Борис Дорофеевич Ярушевич | |
| 31 декабря 1981
(13 января )(18920113
)
Ковно |
|
| 13 декабря Москва |
|
| 25 октября 1914 года | |
| 23 октября 1914 года | |
| 25 марта (7 апреля) | |
Митрополи́т Никола́й (в миру Бори́с Дорофе́евич Яруше́вич ; 31 декабря 1891 (13 января ) Ковно - 13 декабря Москва) - епископ Русской Церкви ; с 25 марта 1947 года митрополит Крутицкий и Коломенский . Проповедник и богослов.
Первый по времени председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата (с апреля ).
- Отец - потомственный священник белорусского происхождения, протоиерей , настоятель ковенского Александро-Невского собора, энергичный и просвещённый человек, владелец большой библиотеки. Впоследствии законоучитель гимназии в Санкт-Петербурге , на Васильевском острове ; в 1920-е служил священником в Киевском подворье; скончался 22 сентября 1930 года .
- Мать - Екатерина Николаевна, происходила из духовной семьи.
После первого курса перешёл в Санкт-Петербургскую Духовную Академию , которую закончил в со степенью кандидата богословия. Слушал лекции на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.
Доктор богословия honoris causa:
- богословского евангелического факультета имени Яна Гуса в Праге ().
- Софийской духовной академии ().
- Богословской академии Венгерской реформатской церкви ().
- Православного богословского института в Бухаресте ().
- протестантского Богословского института в Клуже ().
Вскоре после своего рукоположения в священный сан он выехал на фронт Первой мировой войны , сначала для служения духовником-проповедником в санитарном поезде, а с ноября 1914 - священником лейб-гвардии Финляндского полка. В в связи с тяжёлой болезнью (ревматизм с осложнением на сердце) покинул фронт.
С 1915 - преподаватель литургики, гомилетики, практического руководства для пастырей, церковной археологии, немецкого языка в Санкт-Петербургской духовной семинарии.
Деятельность во время Великой Отечественной войныУчаствовал в известной встрече трёх митрополитов (кроме него: Сергия (Страгородского) и Алексия (Симанского)) с Иосифом Сталиным в сентябре 1943, после которой правительство разрешило избрание Патриарха, восстановление церковных учебных заведений, освободило из лагерей ряд оставшихся в живых пастырей.
С сентября 1943 года - член редакционной коллегии «Журнала Московской Патриархии»; затем возглавлял Издательский отдел Московской Патриархии (до 19 сентября ).
Возглавлял делегации Русской Православной Церкви во время визитов в Англию , Румынию , Чехословакию и др. Являлся одним из инициаторов проведения Совещания глав и представителей Поместных Православных Церквей в июле , приуроченного к празднованию 500-летия автокефалии Русской Церкви.
С 1949 - член Советского комитета защиты мира, многие его выступления были посвящены миротворческой тематике. Входил в состав Всемирного совета мира, многократно выступал от лица Русской Церкви на его конгрессах и сессиях. Высказывал возмущение «наглыми провокациями американских реакционных кругов», полностью солидаризировался с советской внешней политикой. Также входил в состав Палестинского Общества при Академии Наук СССР и Славянского Комитета СССР. За миротворческую деятельность был награждён орденом Трудового Красного Знамени ().
Конфликт с властями и смертьВ конце 1950-х годов ранее весьма комфортные отношения (по крайней мере, внешне) митрополита Николая и государственной властью обострились. Он не смог (или не хотел) адаптироваться к новым внутриполитическим реалиям периода руководства страной Никиты Хрущёва , которое характеризовалось, наряду с явлениями «оттепели », также и активизацией атеистической и антицерковной политики директивных органов. Митрополит позволял себе публичные выступления (слова́) с критикой материализма и атеизма; один из его ближайших сотрудников Анатолий Ведерников (тогда ответственный секретарь «Журнала Московской Патриархии»), вспоминал:
Проповеди митрополита Николая в Преображенском соборе, где он обыкновенно служил в Москве, становились всё более и более резкими. Иногда он просто начинал кричать, что, конечно, действовало на народ. В это время в печати велась компания против крещения детей, доктора в газетах «научно» доказывали «вред крещения для здоровья». Митрополит Николай кричал против них в своих проповедях: «Какие-то жалкие докторишки!» Известно было, что он рассказывал народу об академике Павлове , которого он лично знал. Он говорил прилюдно, что академик не был атеистом, как изображала его советская пропаганда, а был верующим православным христианином.
Был автором речи Патриарха Алексия I на Конференции советской общественности по разоружению в феврале 1960 года, направленной на защиту исторической роли Русской церкви. В выступлении Патриарха, в частности, говорилось:Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных её членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата ада не одолеют её (Мф. 16:18).
Контролирующие органы сочли «виновным» в таком демонстративном выступлении не престарелого Патриарха, а митрополита Крутицкого; высшее партийное руководство, кроме того, полагало, что председатель Совета Карпов должен быть заменён на лицо, не отягощённое личными отношениями с руководством РПЦ. Новый председатель Совета Владимир Куроедов и руководство КГБ СССР разработали и представили в ЦК план устранения митрополита Николая от руководящих постов Патриархии. 16 апреля 1960 года Куроедов и председатель КГБ Александр Шелепин направили в ЦК КПСС записку, в которой, со ссылкой на информацию от агентурных источников КГБ, предлагали «отвести митрополита Николая от участия в работе Всемирного совета мира , Советского комитета защиты мира и отстранить его от руководящей деятельности в Московской патриархии», добиться на это согласия Патриарха Адексия; кроме того, в записке говорилось: «КГБ считал бы целесообразным на должность председателя отдела внешних церковных связей назначить архимандрита Никодима Ротова и выдвинуть его как представителя Русской православной церкви для участия в деятельности Всемирного совета мира и Советского комитета защиты мира»; на место Николая как митрополита Крутицкого предлагалось перевести митрополита Ленинградского Питирима (Свиридова), что, среди прочего, обосновывалось «тем обстоятельством, что в случае смерти Алексия он будет являться одним из вероятных кандидатов на пост патриарха» .
В письме от 19 сентября 1960 года Куроедов докладывал в ЦК КПСС: «Выполняя решение ЦК КПСС от 25 июля 1960 года, Совет по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР провёл работу по укреплению отдела внешних церковных сношений Московской патриархии. Митрополит Николай в августе текущего года был освобождён (по его просьбе) от руководства внешними делами патриархии, вместо него был назначен епископ Никодим. Отдел внешних сношений пополнен новым составом церковных деятелей, правильно понимающих международную обстановку и проводящих нужную линию во внешних делах патриархии. Отставка митрополита Николая с поста руководителя отдела внешних сношений не вызвала большого политического резонанса в церковных кругах ни внутри страны, ни за рубежом. Высшее духовенство в Советском Союзе в общем положительно встретило это мероприятие и, главным образом, потому, что митрополита Николая епископат не любит за его тщеславие, эгоизм и карьеристические наклонности. Вместе с тем следует подчеркнуть, что сам митрополит после освобождения его от обязанностей руководителя отдела внешних сношений Московской патриархии повёл себя неправильно, стал распростарнять среди духовенства провокационные слухи о том, что он является жертвой нового гонения на Русскую православную церковь, апеллировал к церковной общественности внутри страны и за рубежом. Вопрос о неправильном, провокационном поведении митрополита Николая был предметом нашего неоднократного обсуждения с патриархом. В беседе, состоявшейся 28 августа с.г. в Троице-Сергиевой лавре, патриарх заявил, что до него доходят слухи о том, что митрополит очень болезненно переживает своё освобождение от должности председателя отдела внешних сношений патриархии, ищет себе сочувствия в церковных кругах, старается создать атмосферу недоверия вокруг новых руководителей отдела внешних сношений, занимается интриганством. 13 сентября митрополит Николай посетил Совет и в беседе со мной высказал мысль о том, что предложение поехать на работу в Ленинград он рассматривает как ущемление его положения, так как он уже не будет тогда первым лицом после патриарха и патриаршим местоблюстителем . Митрополит много говорил о своих заслугах, при этом принижал роль патриарха, клеветал на него, рисовал его как реакционного церковного деятеля, лицемерно заявляя, что только он, митрополит, сдерживает патриарха от многих неправильных шагов, направляет его на прогрессивные дела. В частности, Николай бесцеремонно, попирая правду, заявлял, что он долго отговаривал патриарха не добиваться встречи с Н.С. Хрущёвым с жалобами на якобы новое притеснение церкви . В этой беседе во всём своём обнажённом виде проявилась грязная, подленькая, тщеславная, фарисейская натура митрополита. 15 сентября с.г. в очередной беседе с патриархом Алексием последний сообщил мне, что митрополит Николай был у патриарха и категорически отказался выехать на работу в Ленинградскую епархию. „Лучше я уйду на покой, - заявил Николай патриарху, - чем поеду в Ленинград или на какую-либо другую епархию.“ „Митрополит видимо решил, - сказал Алексий, - идти ва банк.“ В этой обстановке я вынужден был рассказать патриарху о содержании своей последней беседы с митрополитом Николаем и о тех махинациях, которые он предпринял для того, чтобы остаться вторым лицом в церковной иерархии. Алексий был крайне возмущён двурушническим поведением Николая, он неоднократно восклицал: „Какой лгун, какой нахал!“ „Никогда не было, - заявил патриарх, - чтобы митрополит уговаривал меня не ставить определённые церковные вопросы перед правительством. Наоборот, он сам всегда обострял этивопросы и торопил меня с их решением.“ Далее патриарх сказал: „Я 40 лет работал с Николаем, но у меня никогда не было с ним внутренней близости. Все знают, что он карьерист - он спит и видит, когда он будет патриархом. У меня с ним были хорошими только внешние отношения, он как был западником, так западником и остаётся“ (патриарх имеет здесь в виду симпатии митрополита к капиталистическому Западу и к существующим там церковным порядкам). В тот же день патриарх вызвал к себе митрополита Николая, предложил ему согласиться на переход его на работу в Ленинград, но митрополит Николай отказался от этого предложения. В результате далее последовавших разговоров Николай вручил патриарху заявление с просьбой об увольнении его на покой. Вечером этого же числа патриарх подписал указ об освобождении митрополита Николая от должности управляющего Московской епархией. »
В последний год жизни ему было фактически запрещено служить: он участвовал в публичных богослужениях только дважды и в первый день Пасхи 1961 года он был вынужден служить дома, не получив дозволение служить где-либо.
Скончался рано утром 13 декабря 1961 года в Боткинской больнице, куда был госпитализирован в начале ноября того же года с приступом стенокардии . Существует мнение, что его смерть не была вполне естественной (и, следовательно, была мученической), но она не подтверждена документами.
Отпевание было совершено 15 декабря 1961 года в трапезном храме Троице-Сергиевой лавры (Загорск); чин погребения возглавлял Патриарх Алексий I . Похоронен в крипте Смоленской церкви в Лавры.
Труды- Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича (1649 г.)
- О проповеднической импровизации. К вопросу о живом слове и нормативных методах проповедничества. (Гомилетический этюд). Чернигов, 1913.
- Гонения на христиан императора Декия. Страница из истории первых веков христианства. Харьков, 1914.
- Роль мирян в управлении церковным имуществом с точки зрения канонов древней Вселенской Церкви. Историко-канонический очерк. Чернигов, 1914.
- Путь ко спасению по Св. Григорию Нисскому. Богословско-психологический этюд. 1917.
- Слова и речи, послания (1914-1946 гг.). Т. I. М., 1947.
- Слова и речи (1947-1950 гг.). Т. II. М., 1950.
- Слова и речи (1950-1954 гг.). Т III. М., 1954.
- Слова и речи (1954-1957 гг.). Т. IV. М., 1957.
- Свидетель православия. Слова, речи, выступления Митрополита Николая (Ярушевича). Церковная печать о деятельности Митрополита Николая. М., 2000.
В те годы у Советского Союза еще не было «каналов влияния» в арабском мире, и поэтому Сталин сделал ставку на Израиль. В этой войне именно Советский Союз оказал Израилю быструю и эффективную военную помощь. Через Чехословакию и Румынию в Израиль было отправлено по морю большое количество оружия
всех видов. Большая часть этого оружия была из запасов немецкого трофейного снаряжения. Поставки включали пулеметы, минометы, артиллерию и немецкие истребители «мессершмиты». Немецко-советско-еврейские самолеты перегонялись в Израиль, где они, часто с хода, вступали в воздушный бой с противниками. (В те годы родилась шутка: «Как называется песня еврейского летчика?» - «Полет Шмуля».)
Великобритания, напротив, поставляла оружие зависимым от нее арабским странам. Все эти страны, кроме Ливана, были в 1947 г. монархиями, созданными Великобританией после Первой мировой войны. США объявили эмбарго на поставки оружия в этот регион.
Вместе с оружием из стран Восточной Европы в Израиль приехало большое число военных -евреев, имевших опыт участия в войне против Германии. Секретно отправлялись в Израиль и советские офицеры. Появились большие возможности и у советской разведки. Использование офицеров советской разведки в боевых и диверсионных операциях против англичан в Палестине было начато уже в 1946 г. 46
Речь даже шла о том, чтобы послать на помощь Израилю «ограниченный контингент еврейских воинов-интернационалистов» под командованием фронтового генерала Драгунского. (По иронии судьбы, после шестидневной войны 1967 г. и разрыва советско-израильских отношений, именно Драгунскому будет приказано возглавить антисионистский комитет.)
Нередко высказывается предположение о том, что Сталин стремился присоединить Израиль к советскому блоку. Но такого намерения у Сталина не было. Проамериканская ориентация Израиля была слишком ясной. Новая страна создавалась на деньги богатых американских сионистских организаций, которые оплачивали и то оружие, которое закупалось в Восточной Европе. Тем не менее, по мнению Сталина, создание Израиля отвечало в тот период и на обозримое будущее внешнеполитическим интересам СССР. Поддерживая Израиль, Сталин «вбивал клин» в отношения США и Великобритании и в отношения между США и арабскими странами. Сталин предвидел, что арабские страны в последующем повернутся в сторону Советского Союза, разочаровавшись в англичанах и американцах из-за их подержки Израиля. Помощник Молотова Михаил Ветров передал слова Сталина: «Давайте согласимся с образованием Израиля. Это будет как шило в заднице для арабских государств и заставит их повернуться спиной к Британии. В конеч-
ном счете британское влияние будет полностью подорвано в Египте, Сирии, Турции и Ираке» 47 .
В благодарность за своевременную помощь израильское правительство передало Русской православной Церкви ее недвижимость, находящуюся на территории к западу от демаркационной линии. Так была возрождена деятельность Русской духовной миссии в Иерусалиме. (Представители Зарубежной русской Церкви покинули территорию Израиля, но в их владениях остались храмы, находившиеся в Восточном Иерусалиме под контролем Иордании.)
31 марта 1957 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич, сконч. в 1961 г.) возвел о. Никодима в сан игумена с возложением палицы. 25 сентября этого же года игумен Нико-дим был возведен в сан архимандрита. Будучи начальником Русской духовной миссии в Палестине (1957-1959), о. Никодим выучил древнееврейский и греческий языки и владел ими в совершенстве. (Впоследствии, в редкие минуты отдыха, он иногда просил своих «приближенных» сказать какую-нибудь фразу по-русски, и тут же произносил ее на иврите. Евангелие от Иоанна за пасхальным богослужением владыка также читал на иврите, а уже потом - и на «иных языках».)
В марте 1959 г. по благословению Святейшего патриарха Алексия I (Симанского, сконч. в 1970 г.) архимандрит Никодим вернулся в Москву и был назначен заведующим канцелярией Московской патриархии, а 4 июня - одновременно и заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС). Митрополит Никодим вспоминал о своих первых шагах в Чистом переулке, где располагается патриаршая резиденция. (Чистый переулок, д. 5. До начала Великой Отечественной войны в этом здании располагалась резиденция германского посла; в 1943 г. особняк был передан Московской патриархии.)
В 1959 г., перед встречей со Святейшим Патриархом Алексием I будущему владыке был дан ценный совет. Один из служащих, входивший в ближайшее окружение патриарха, сказал архимандриту Никодиму: «Святейший не любит, когда при обсуждении каких-либо вопросов беспрестанно повторяют: "как скажете! как благословите!". Надо отвечать по-деловому: "Я считаю, что следовало бы поступить так-то и так-то"». Совет был с благодарностью при-
нят, однако владыке не нужно было искусственно «подыгрывать» патриарху во время аудиенции. Эта линия поведения вполне соответствовала его деятельной и самостоятельной натуре.
Пользуясь благорасположением патриарха Алексия I, владыка часто бывал по делам в Чистом переулке. Как это нередко бывает, «доступ к телу» начальства регулируют секретари. Таким влиятельным «царедворцем» был тогда Данила Андреевич Остапов. (официально его личный секретарь, наследственный лакей в семье Симанских). Многие архиереи вынуждены были мириться с его капризами, дабы не попасть в немилость к Святейшему. Его называли «Даниил всея Руси» или даже «Имже вся быша».
Во второй половине 1940-х годов Остапов боролся за «сферы влияния» с протопресвитером Николаем Колчицким. Приспешники Колчицкого хотели расправиться с Данилой, но у них оказались коротки руки. При попытке его арестовать патриарх Алексий I обратился лично к Сталину, и Данила был немедленно освобожден 48 . Интересные сведения о протопресвитере Николае Колчицком содержатся в воспоминаниях А. Э. Краснова-Левитина.
Николай Федорович Колчицкий родился в 1892 г. в семье священника, под Харьковом. Украинская национальность сказывалась в особой певучей манере разговаривать, в произношении буквы «е». Сын священника, окончив Харьковскую Духовную семинарию и Московскую Духовную Академию, он возвращается к себе на родину, где становится приходским священником и законоучителем в женской гимназии. В этом сане и в этой должности застает его революция.
Священник, любящий уставное богослужение, умеющий хорошо, с чувством, служить, умеющий говорить проповеди, - правда, посредственные, но доходчивые, рассчитанные на простой народ, - он быстро приобретает популярность среди своих прихо-
Во время Церковной смуты Колчицкий занимал уклончивую позицию, не примыкая ни к одной из борющихся партий, а в 1924 г. как-то странно очутился в Москве. Официальная версия гласит, что он был выслан из Харькова. (Выслан в Москву?! Странное место ссылки.)
Затем он становится священником Елоховского, тогда еще не кафедрального, но одного из центральных храмов Москвы. В конце 1920-х годов, после поголовного ареста почти всех священнослужителей Елоховского собора, он становится его настоятелем.
Чем был занят тогда отец настоятель? На этот вопрос может ответить некий доку.мент, находившийся в архивах Московской Патриархии и который хранился у митрополита Николая. В 1960 г. мне пришлось с ним познакомиться. Документ представляет собой прошение на имя заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия от имени прихожан Елоховского Богоявленского собора. Документ написан идеальным каллиграфическим почеркол^. составлен хорошим литературным языком, он очень убедительно рассказывает о заслугах отца Николая Колчицкого и заканчивается просьбой наградить его митрой. Документ тем более убедителен, что написан почерком отца Николая Колчицкого. Характерные для него обороты не оставляют сомнения в его авторстве. Вскоре он действительно был награжден митрой.
В 1930 г. отца Николая постигло горькое испытание: он был арестован и заключен в знаменитую тюрьму на Лубянке. О его пребывании там рассказывал многим людям совместно с ним арестованный известный московский протоиерей о. Димитрий Боголюбов. «Во время одной из ночных бесед, - рассказывал о. Димитрий, - следователь вдруг меня спрашивает: «Не хотите ли у нас послужить?» А я притворился дурачком и спрашиваю: «А что, разве у вас здесь есть храм?» На другой день меня перевели в Бутырку и дали десять лет, а Колчицкого выпустили. А почему?»
На этот риторический вопрос отца протоиерея отвечает дальнейшая судьба Николая Колчицкого. «Пожар способствовал ей много к украшенью», как говорил про Москву Фамусов. После ареста происходит стремительный взлет отца Николая к вершинам. Он становится (после закрытия Дорогомиловского собора) настоятелем кафедрального собора Москвы, занимает должность заместителя Управляющего делами Московской Патриархии. А после назначения архиепископа Сергия Воскресенского в Ригу в 1940 г. становится Управляющим делами Московской Патриархии.
Он неразлучен с митрополитом Сергием. Не отходит от него ни на шаг. Так как митрополит страдал в это время глухотой. то беседа Патриаршего Местоблюстителя с посетителями происходила так: Николай Федорович опускался на колени перед креслом престарелого митрополита и кричал ему в ухо слова собеседника. Таким образом, ни один из посетителей не проходил мимо внимания Николая Колчицкого. «Он отвечает за митро-
полита Сергия», - сказал.ине однажды митрополит Александр Введенский. «Перед кем?» - спросил я. «Во всяком случае, не перед Церковью», - ответил тот, улыбаясь по обыкновению моей наивности.
Высшей своей точки достигла власть Николая Колчицкого в послевоенное время, при патриархе Алексии, когда он становится буквально царем и богом. Назначает архиереев, отправляет их на покой, выгоняет священников, поставляет их, причем, по имеющимся сведениям, в это время он запятнал себя совершенно беспрецедентной в Русской Церкви симонией.
Будучи облечен саном протопресвитера (единственного в Русской Церкви), он становится поистине полновластным ее хозяином. И только 1956-1957 гг., которые ограничили власть КГБ, покончили заодно и с непререкаемой властью эмиссара этого учреждения в Церкви 49 .
Ссориться с Данилой было «неполезно для пользы дела» и о. Никодиму приходилось терпеть прихоти самодура. Приходилось даже прибегать к тому, что позднее в отношениях США с Китаем называлось «пинг-понговой дипломатией». Только в Чистом вместо теннисного стола «хитрые игры» проходили на шахматно-шашеч-ной доске. «Князь Данила» и о. Никодим хорошо играли в шашки, но будущий святитель был «на разряд» сильнее. Коротая время в приемной патриарха, они частенько уподоблялись гоголевским персонажам: «Давненько я не брал в руки шашки...». И, дабы снискать благосклонность влиятельного старца, молодой архимандрит «подставлялся» и проигрывал партию. Но Данила и не подозревал, что именно его взял «на фук» тот, кто вскоре выйдет «в дамки».
Но подавленные чувства искали выхода, и после кончины Алексия I владыка нередко вспоминал эпоху «остаповщины». В рассказах митрополита часто фигурировал такой эпизод. Один архиерей, которому уже нечего было терять, прибыл на аудиенцию к Святейшему и просил Остапова доложить. Данила тянул время, дескать, патриарх сейчас занят, нужно подождать еще и еще... Наконец чаша терпения архиерея переполнилась, и он резко произнес: «Мирянин Остапов! Если патриарх скажет мне ждать, я могу сидеть хоть сутки. Но Вас ждать я не намерен ни минуты. Немедленно доложить!» И Даннлушка поплелся в покои...
Вспоминает А. Э. Краснов-Левитин.
Примерно в 1948 г. в патриаршем окружении появляется семья Остаповых. Было это так. В Вильно к местному митро-
политу Корнилию обратился один пожилой человек, который заявил, что он родился в доме Симанских, знает Патриарха с детства и долгое время состоял при Сергее Владимировиче, когда он был студентом, после его пострижения в монашество, после его рукоположения в епископа. Затем гражданская война разлучила его с патриархом надолго.
Митрополит Корнилий направил его к патриарху. Патриарх принял его как родного, немедленно устроил его с семьей в патриархию на место заведующего хозяйственной частью. Вскоре он делается наиболее близким к патриарху человеком. Таково начало необыкновенного влияния семьи Остаповых на патриарха - влияния, возраставшего с каждым годом, длившегося до самой его смерти. Остапов с его огромным влиянием на церковные дела стал притчей во языцех. О нем говорили без конца, а недруги дали ему язвительную кличку «Распутин».
Между тем мы здесь имеем дело с интереснейшим психологическим феноменом. Святейший Патриарх Алексий, окруженный необыкновенной византийской пышностью, имея множество резиденций, располагая большими средствами, на самом деле был очень одиноким человеком. Будучи монахом, он не имел семьи (в скобках сказать, как безусловно честный монах, он не имел никогда и никаких негласных связей). Он не мог доверять ни одному человеку к нему приближенному, так как почти все они были связаны с госбезопасностью, во всяком случае, не было никаких гарантий, что они были этому чужды.
Все стены Московской Патриархии были, безусловно, снабжены подслушивающими устройствами, и каждое слово патриарха улавливалось. Единственным, близким человеком была сестра; однако после ее отъезда в Киев и поступления там в монастырь и она отошла. В этом положении, вполне понятно, патриарх привязался к семье, которую он знал с детства, к людям, которым он мог безусловно доверять.
Даниил Андреевич Остапов был сыном лакея, который служил в доме Симанских, а дед его был еще их крепостным. Сам Даниил Андреевич, родившийся в этом же доме, был казачком у молодого барина, а затем долгое время состоял при нем в качестве камердинера. Его сын, названный в честь покровителя семьи Алексеем, был крестником патриарха.
В связи с появлением семьи Остаповых в окружении патриарха разыгрался эпизод, очень характерный для того времени. Щадя
седины одного из действующих лиц, ныне облаченного высоким саном, опущу его имя. Это духовное лицо решило, чтоб избавиться от Даниила Андреевича, пустить самый главный козырь - МГБ. Было использовано пребывание Даниила Андреевича во время войны в Литве, на оккупированной немцами территории. По дороге из Лавры после одного из торжеств Даниил Андреевич был арестован в поезде - и водворен во внутреннюю тюрьму на Лубянке.
Никто, однако, не учел реакции патриарха Алексия. Святейший имел лимит: он мог раз в неделю говорить сорок минут по телефону со Сталиным. Этой привилегией он, однако, ни разу не пользовался. Воспользовался ею только один раз - после ареста близкого ему человека. Позвонив Сталину, патриарх заявил с несвойственной ему твердостью, что он решил уйти на покой, если не освободят Даниила Андреевича Останова, так как это единственный человек, которому он доверяет. В тот же день Даниил Андреевич был освобожден. После этого никто уже не смел выступать против Останова.
Враги его, однако, притаились и ждали момента, чтобы ему отомстить. Они действительно свели с ним счеты, самым низким и постыдным способом. После смерти патриарха Даниил Андреевич был вновь арестован в 1973 г., и неизвестно, какова бы была его участь, если бы ему не пришел на помощь на этот раз... Андрей Дмитриевич Сахаров 50 .
Патриарх Алексий I отличался аристократическими манерами. Род Симанских принадлежал к псковскому дворянству; в юношеские годы будущий святитель учился в московском Лазаревском институте восточных языков, в Императорском лицее памяти цесаревича Николая Александровича (Москва), а в 1896-1899 гг.- в Московском университете на юридическом факультете (по этому поводу шутили - государством правит семинарист, а Русской Церковью-юрист).
Владыка Никодим вспоминал такой эпизод. На одном из дипломатических приемов, где присутствовал весь тогдашний «истеблишмент», Святейший беседовал с французским послом. И вот, прокладывая локтями путь среди гостей, к патриарху пробился простодушный клирик, работавший в Чистом. Желая сообщить святителю что-то важное и срочное, батюшка вклинился в беседу: «Дык! Дык!» Патриарх на секунду прервал разговор, ведшийся по-французски, и, величественно обернувшись к «гонцу», вопросил:
«СоттеЩ?». Смешавшись, тот начал пятиться задом, тихо приговаривая: «Так ить, так ить... »
Вполне понятно, что Святейший сводил свои контакты с Советом по делам религий к минимуму: «не тот уровень». И владыке Никодиму приходилось брать на себя черновую работу...
1959-1964 гг.- период хрущевских гонений на Русскую православную Церковь, массового закрытия храмов. Непоследовательность Хрущева можно отчасти объяснить ограниченностью его власти и страхом перед взрывной силой разоблачения Сталина. Впоследствии он сам признавался: «Мы испугались... сильно испугались. Мы боялись, что оттепель вызовет наводнение, которое мы не сможем контролировать и которое потопит нас». Обращаясь к своим оппонентам, Хрущев как-то заметил: «Сталинист сидит в каждом из нас. Я и сам немножко сталинист» 51 .
Утвердилось мнение, что Никита Хрущев - диаметральная противоположность Иосифу Сталину. Как же, на ХХ-м съезде развенчал тирана, невинных выпустил из темниц, оттепель подпустил, свободу как мог отстаивал. Так и гуляет этот миф до сир пор с легкой руки либералов-шестидесятников. «Некоторые люди ждут, пока я подохну, чтобы возродить Сталина и его методы, - говорил он в 1962 г.-Поэтому перед смертью я хочу уничтожить Сталина и уничтожить этих людей, чтобы нельзя было повернуть вспять часы истории» 52 .
Рассмотреть фигуру Хрущева с более объективных позиций помогли архивные документы. И мы узнали, что не прост был размашисто многословный Никита, ох не прост! Дважды в предвоенные годы лично руководил зачисткой партийных и советских кадров на Украине. Только на втором заходе «искоренил» более 100 тысяч «врагов народа». А будучи первым секретарем Московского горкома партии, танком прошелся по троцкистам и всяким «левым-правым уклонистам».
Лично Хрущев возглавлял «тройку», которая выносила внесудебные приговоры кадрам, и подписал в 1935-1937 гг. более 130 тысяч смертных обвинений в Москве. (Делалось это легко. Вверху расстрельного списка, наискосок, напиши три буквы: ВМН - высшая мера наказания - и спи спокойно. Смотреть в глаза жертвам не надо.) За что был введен в состав Политбюро. А по мастерству плести интриги не было ему равных на олнмпе верховной власти после смерти вождя.
Можно взять подшивку «Правды» за январь 1938 г. и прочитать
речь Никиты Хрущева на митинге, собранным им же на Красной площади. Речь с людоедскими, кровожадными призывами расправиться с такими «бешеными собаками», как Бухарин и Рыков, еще ожидавших приговора суда.
Хрущев, организовав арест Берии и выступив на ХХ-м съезде с якобы закрытым разоблачением репрессий, а на деле устроив преднамеренную утечку информации, фактически развязал себе руки. При этом, как единодушно утверждают исследователи, он предусмотрительно уничтожил через своего человека в КГБ генерала Ивана Серова (Серов - председатель КГБ с 1954 по 1958 г.) все или почти все документы о личном участии в массовых политических расправах.
Из интервью с бывшим председателем КГБ Владимиром Семи-частным.
- Идут разговоры, что Хрущев уничтожал изобличающие его документы времен культа личности.. .
- Такие разговоры идут. Почему? Да потому, что когда Хрущев выступил с разоблачением культа Сталина, пришлось приводить многие решения на «расстрелъных письмах» с росписями Молотова, Кагановича, Микояна и других... А росписи Хрущева на них нет, как будто бы он не участвовал. Это тоже всех наводило на мысль о том, что кто-то (и, скорее всего, именно с ведома Серова) сделал так, чтобы росписи Хрущева испарились.
- А что? Можно сделать так, чтобы каких-то подписей не стало?
- Ну конечно! Можно все вытравить. Например, в мое время в паспортах Гали Брежневой и Игоря Кио не осталось и следа, что дочь Брежнева вопреки желанию отца вышла замуж за фокусника. Так что при Серове и с росписями Хрущева такое же могло быть. А некоторые документы могли быть и вовсе уничтожены^.
Жестокость, коварство и хитрость уживались в Хрущеве с безрассудством и «истинно революционной отвагой». Отсюда «последний и решительный» бой с Церковью (тысячи закрытых, сотни взорванных храмов; практический запрет на профессию священнослужителей, преследование верующих), окончательное «решение частнособственнической стихии» (отмена «кустарного» производства, сокращение личных подсобных хозяйств у крестьян), масштабная авантюра с целиной и кукурузой, смертельно опасные игры с размещением ракет с ядерными боеголовками на Кубе... Полная ли
он противоположность своего учителя, выпестовавшего его и выведшего в люди? Уж очень много у них обнаруживается общего и далее тождественного.
Уже в наши дни приговором Хрущеву стали слова А. Н. Яковлева, руководителя Комиссии по реабилитации жертв незаконных репрессий: «Крови на совести Хрущева не меньше, а по сравнению кое с кем и больше!» 54 .
В то время был принят следующий порядок закрытия храмов: церкви закрывались руками архиереев. От архиерея, «сориентированного» соответствующим образом уполномоченным Совета по делам религий, приходил указ местному священнику сдать все церковное имущество представителю горсовета, а самому переходить на новое место служения (по указанию епископа). Там, где сопротивление народа закрытию храма было особенно яростным, архиерей лично являлся в храм, забирал антиминс, и богослужение автоматически прекращалось. Подобный случай имел место, в частности, около Днепропетровска, когда архиепископ Иосаф, придя в женский монастырь во время проскомидии и войдя в алтарь, положил Агнца в карман рясы и объявил, что литургии не будет 55 .
Митрополит Николай (Ярушевич)
Тогдашний председатель ОВЦС митрополит Николай (Ярушевич) пытался протестовать против закрытия храмов. В то время он исполнял обязанности «министра иностранных дел» Русской православной Церкви. Вся дипломатическая часть - связь с иностранцами всех рангов и калибров - лежала на нем. Все, чем занимается теперь целое учреждение - Отдел внешних сношений при Патриархии, насчитывающий десятки сотрудников, - делал он сам при помощи трех-четырех человек, исполнявших главным образом технические обязанности.
В это время он выполнял ряд ответственных поручений, среди которых бывали порой и весьма двусмысленные. Вместе с академиком Николаем Бурденко митрополит Николай оказался в центре международного скандала, связанного с так называемым Катын-ским делом - расследованием трагической судьбы нескольких тысяч польских офицеров, могилы которых были обнаружены весной 1942 г. немецкими оккупантами в Хатынском лесу под Смоленском.
Катынь, Катынский лес - место массового расстрела и захоронения польских офицеров, попавших в плен к Красной армии в
1939 г., а в 1941 г. оказавшихся в руках германского вермахта. После проведения раскопок и эксгумации трупов немецкие власти официально объявили виновниками в преступлении органы О ГПУ. Этот вывод немцев подтверждали сведения, полученные от местного населения.
Советское правительство отвергло это обвинение и уверенно заявило, что преступление в Катыни является делом рук немцев. После освобождения Смоленска от фашистов Сталин объявил о создании (во главе с Бурденко) «Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров».
Бурденко Николай Нилович (1876-1946) - хирург; один из основоположников нейрохирургии в СССР; академик АН СССР (1939 г.); первый президент Академии медицинских наук (1944~ 1946); государственный и общественный деятель.
Среди членов комиссии были митрополит Николай, писатель А. Н. Толстой. В официальном сообщении от 24 января 1944 г. Комиссия Бурденко категорически заявила, что польские офицеры стали жертвами террора, совершенного фашистами. Однако ряд польских исследователей и представителей Международного Красного Креста не согласились с этими выводами. Они утверждали, что в Катынском лесу в 1940 г. были расстреляны польские офицеры, интернированные в СССР после вступления 17 сентября 1939 г. частей Красной армии на территорию Польши.
В феврале 1952 г. специальная комиссия конгресса США занялась расследованием обстоятельств Катынского преступления. Комиссия направила материалы расследования в Международный суд в Гааге. Однако Советский Союз отказался с ним сотрудничать 56 . А митрополит Николай в опубликованном им послании, в частности, заявил: «Правящие круги США в своем безудержном стремлении клеветать на мою Родину выступили с новой чудовищной провокацией... Во мне как участнике расследования Катынского преступления закипает жгучее чувство протеста против такой отвратительной провокации... Преступник, пытающийся приписать свое злодеяние другому, - предел нравственного падения человека... Провокаторам не удастся опорочить великую миролюбивую державу, мою Родину, знаменосца мира во всем мире!..» 57
Руководство Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) и польское правительство до 1956 г. безоговорочно поддерживали
версию Комиссии Бурденко. В крайнем случае допускалось, что польских офицеров в Катыни расстреляли обыкновенные неизвестные, а СССР с ГБ ни при чем. Потому как не существует такого листка бумаги, на котором было бы написано: каждому из двадцати тысяч этих несчастных (список прилагается) связать руки за спиной, поставить каждого на краю вырытой им самим ямы, выстрелить в затылок, зарыть, землю разровнять; подпись: любимый руководитель. А существует, в лучшем случае, листок, на котором почерком любимого руководителя нацарапано: принять меры. А какие - не сказано. Может быть, он имел в виду выдать каждому из заключенных по патефону с набором пластинок, чтобы они слушали, предположим, Шопена.
А значит, убиты они (если вы так уж настаиваете, что убиты) неустановленными лицами с неустановленной целью. Вот вам и вся истина, другой не ждите. В любом преступлении против человечности никто не окажется виноват, поскольку каждый исполнял приказ другого - тоже невиноватого, поскольку не докажете, что приказ был 58 .
Однако в 1991 г. группа советских историков представила в ЦК КПСС архивные документы, свидетельствующие о расстреле польских офицеров советскими властями. Приведем фрагменты одного документа.
«Особая папка. Совершенно секретно. Для товарища Хрущева Н. С.
Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21 857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) - 4421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова - 3820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) - 6311 человек и 7305 были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии...
Для советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями... Исходя из изложенного представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 г. по названной выше операции...
Председатель КГБ при СМ СССР А. Шелепин
Так «Железный Шурик» подставил митрополита Крутицкого и Коломенского...
Непосредственно приговор о расстреле более 20 тысяч офицеров польской армии был вынесен Особым совещанием НКВД СССР на основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) в апреле 1940 г. Завершение дела по уничтожению более 20 тысяч человек отметили в Москве. 26 октября 1940 г. появился секретный приказ за подписью Лаврентия Берии о награждении работников НКВД за успешное выполнение специального задания месячным окладом. В списке значилось 143 фамилии. Офицеры госбезопасности, надзиратели, шоферы 59 .
В материалах советской комиссии имеется свидетельство смертельно больного Бурденко. В 1946 г. он рассказал своему другу Ольшанскому, бывшему профессору Воронежского университета, уехавшему из СССР на Запад, следующее: «Выполняя личное распоряжение Сталина, я отправился в Катынь, где как раз вскрыли могилы... Все тела были погребены 4 года назад. Смерть наступила в 1940 году... Для меня как для врача это очевидный факт, который невозможно поставить под сомнение. Наши товарищи из НКВД совершили большую ошибку» 60 .
Катынское дело в течение десятков лет бросало тень на польско-российские отношения. Лишь после десяти лет конструктивного польско-российского диалога, а также после многих усилий и стараний одна из самых важных страниц в истории Катынского дела была закрыта. В местах гибели и тайного захоронения польских офицеров были наконец созданы польские военные кладбища.
Президент России Борис Ельцин говорил: «Наши отношения будут наконец очищены от отравлявшей их в течение многих лет чудовищной лжи». В Польше хорошо помнят визит президента Ельцина в «Варшавскую резиденцию» в Катыни под крестом, который увековечивает память жертв Катынского преступления 61 .
